Мне хочется тебе присниться,
Так хочется, что не уснуть.
Ресниц мягких нежно коснуться
Губами слегка, лишь чуть-чуть.
Мне ночи даны для раздумий
О вечном, о странном, другом.
Качаясь на стареньком стуле,
Я вновь не дружна со сном.
Я книги листаю страницы,
Потертые глав листы:
О черных драконах и птицах
Невиданной красоты.
Забытые спят королевы
В гробах из цветного стекла.
Прекрасны их лица из тлена
В глазницах проросших мха.
И спят их супруги в латах
В тугих золотых гробах.
В холодного камня склепах
Их все еще длится глава.
При свете настольной лампы
Царица как-будто жива.
Румяный в гробу светится
Овал совершенный лица.
Одна за другой страница,
Бессонного царства мрак,
Тобою хочу царица
Я быть в золотых венцах.
Надменная королева
Божественным ликом светла!
И с желтых страниц смеется:
- Ах, дева, ты так глупа!
Я тонкая нить страницы
Бумаги желтеющий лист,
Царица, которой не снится
Толпы оглушительный свист.
История дней царицы,
И пряди в златых венцах,
Началам дано забыться
Концам - обратиться в прах.
Но хочется мне явиться
Тебе этой ночью в снах,
С лицом совершенным - царица!
В златых на челе венцах.
И гордо к тебе ступая,
Во криках людской толпы,
Во власти моей добиться
Твоей преклоненной главы.
Но гордость моя слепая
Остыла, исчезла прочь,
Когда на тебя взглянула
Царей - королева дочь.
И крики толпы затихли...
Потише, потише звук!
Не смейте будить, не смейте!
Причину бессонных мук.
Не смейте будить, не смейте
Затихни, замри душа...
Ресниц бархатистых сникнуть
Заставлю во власть венца.
Усни же, мой принц, усни же...
Ведь полночь меняет все.
И дочь королевы сгинет,
И чары рассеют её.
Но только лишь та царицей
Могла бы явить себя,
Чья власть не имеет силы
В том мире где нет волшебства.